Урусова, Екатерина Сергеевна

Как зрeл Зеиду ты уже в послeдней раз.

Прощаясь до чего твои простерлись муки!

В своей крови хотел омыть свои ты руки.

В объятия мои повергся и стенал,

Подобной моему ток слезной проливал.

Не льзя, чтоб слезы те притворство извлекало,

Прямую нежность чувств рыдание казало.

Умел со мною ты равно тогда любить;

Но только не умел равно мне верен быть.

Зря нежности твои сугубо я терзалась,

А сим терзанием любовь усугублялась,

И горестей сносить не доставало сил;

Но ты, отчаянье надеждой усладил.

Твердил ты мне, что дни разлуки сократяться,

Что жизни моей утехи возвратятся,

Что радость потечет за муками во след,

Что сердце верное, всю нежность принесет;

А я нещастная любовию пылая,

Измены твоея себе я непредставляя,

Отраду чувствиям умела подавать,

И время радости с восторгом ожидашь;

То сердце, что любви не хочет изменити,

Лехко ея слова умеет утвердити,

Не трудно было в том Зеиду обмануть,

Я верила всему . . . Но сей желанный путь,

Уже бы должен был в страну сию свершиться,

Пришли мне времена свиданием польститься.

Пришли они ... Но ах! Тебя еще все нет.

Назначенное мне веселье не течет.

Не знала бедная что мыслить было должно,

Имены вобразить мне было не возможно.

И горестью томясь прискорбна мысль моя,

Страшилась строгия судьины твоея;

Способна я была изобратать напасти,

И упужалася твоей суровой части.

Мне мнилось, что тебя похитил грозный рок,